Эхо памяти
В Увелке
В Увельской средней школе № 1 я проработал 34 года, с 1972 г. по 2006 г.
Школьная жизнь протекала в окаменевших, циркулярных формах и посему однообразна из года в год. Уроки и подготовка к ним, классные часы, подготовка к различным школьным и районным мероприятиям, педсоветы, родительские собрания, консультации, политзанятия – с годами всё сливается в некое аморфное, тусклое прошедшее. Работа учителя протекает в слишком жёстких рамках под контролем органов управления образованием; учитель задавлен массой требований и обязанностей перед детьми, родителями, чиновниками, обществом; вечная борьба за 100 % -ю успеваемость. Учитель обязан обеспечить воспитание детей в коммунистическом духе, в духе патриотизма и т. д. Особенно жёсткие требования предъявлялись к учителю истории, для которого малейшее отклонение от официальной точки зрения в подаче и трактовке исторических событий было чревато строгим наказанием.
Неудовлетворённый работой, тяготясь рутиной, устаревшими методами преподавания, нежеланием части учащихся добросовестно учиться, привлёк внимание учителей школы к методам преподавания знаменитого учителя Шаталова, и в 1987 г. был командирован коллективом на профсоюзные средства на Украину в г. Донецк.
Побывал на уроках Шаталова , привёз кое-какие материалы (опорные сигналы), сам изготовил их изрядное количество, прочёл книжку Шаталова и стал использовать его методику в надежде, что и мне, и школьникам будет интереснее и результаты будут лучше, но довольно скоро убедился, что его система довольно сложна, слишком зарегулирована и формализована, а я привык на уроке и от темы отклониться, и спровоцировать разные точки зрения учащихся на изучаемые события и обсудить их. Но некоторые элементы системы Шаталова использовал в течение нескольких лет, также и другие учителя школы.
О «чудодейственных» результатах обучения по своей системе Шаталов говорит в рекламе так: «Подготовка к ЕГЭ. Интенсивный курс для малышей и взрослых. Шаталов – уроки мастера (годовой курс за 10 часов)…Шаталов и Лысенкова – народные учителя СССР и признанные мировые лидеры… Шаталов даёт годовой курс алгебры, геометрии или физики обычным школьникам во время каникул. Через день дети начинают понимать предмет в целом, через два – отвечать и решать задачи по сборнику М.И. Сканави для поступающих в технические вузы. Через 6 дней трудно им поставить «4», они знают на »5».
Ну как было не клюнуть на такого соблазнительного червячка. Однако методика Шаталова в нашей школе не прижилась…
Одним из главных критериев оценки работы школы и учителя в 60-80 годы 20 в. был % успеваемости – абсолютной (% учеников, не имеющих оценки «2» за четверть или за год) и «качественной» - % учеников, которые учатся на «4» и «5». Особенно %-мания расцвела в 60-70-е годы. Как бы ни старался хорошо учить, если % успеваемости ниже 95-98 % - ты работаешь плохо.
В моде у чиновников образования и учителей-приспособленцев были речёвки: «Нет плохих учеников, есть плохие учителя», «Даёшь 100 %-ю успеваемость!», «Работать без второгодников!», «Поставил двойку ученику – поставил двойку себе» и т. п. В этих "мудрых" мыслях есть рациональное зерно, но в несовершенных обстоятельствах, имея дело с несовершенными людьми добиться совершенных, близких к идеальным результатам нереально. Если ты не гений.
Достигнуть высокого % можно было двумя путями: повышать свой уровень, делать преподавание более интересным, поднимать интерес учеников к предмету, не снижать требовательность к уровню знаний учеников, оценки ставить объективно; или пойти по более лёгкому пути: раз надо, чтобы все ученики успевали, пусть успевают, всем поставлю «3». И на педсоветах шпынять не будут, и родители довольны.
По этому пути я не шёл, ставил оценки только за знания, любимчиков не имел, что заработал, то и получи, деловые отношения, в душу ученикам особенно не лез, морализаторством не занимался и, каюсь, психологические моменты недооценивал. Послабления давал в такой форме: дважды в четверть, если не подготовил домашнее задание к уроку, можешь до начала урока «отказаться» без всяких объяснений и негативных последствий; за третий отказ – сдать тему на консультации. Улучшить оценки можно, сдав тему (темы) на консультации. Оценки также можно заработать, получая «ФиКи» (от Факты и Комментарии) – жетоны за короткие ответы с места, участие в исторических играх.
Применял тестирование в различных формах ещё до того, как тесты стали применться в массовом порядке в наших школах. Имел собственные тесты по всем крупным темам курсов истории и обществознания.
«Липовых» «3» старался не ставить, и количество неуспевающих у меня, как правило, было больше, чем у всех остальных учителей школы, вместе взятых(не сильно преувеличиваю), и это вызывало лёгкое разочарование, скорее раздражение, начальства. Но с началом перестройки клевать печень у учителей, не обеспечивших 100 % успеваемости, стали меньше. Да и идеологический зажим существенно ослаб. Хотя иногда ещё проявлялся в тупых, унтер-пришибеевских формах.
Помню, как в начале «перестройки» одиннадцатиклассники, у которых я вёл историю, решили пойти на первомайскую демонстрацию не с лозунгом «Слава КПСС!», который им вручили учителя, а написали свои, вполне актуальные и совсем не экстремистские лозунги, но администрация школы испугалась подобной самочинности, и директор школы Сироткин Ю.А. отбирал у ребят лозунги, в том числе «Власть Советам, а не партии!», грозил школьникам, что они своим поведением сорвут демонстрацию, грозил плохими характеристиками и другими карами. Те упрямились. Пришлось уговорить их отступиться, чтоб у учеников-выпускников действительно не возникло проблем. Но думаю, что молодые люди стали лучше понимать, что такое советская демократия…
Кстати, раньше, до конца 80-х годов 20 в., на 1 мая в посёлке проходила демонстрация, на которую руководители предприятий, учреждений, организаций, школ должны были вывести своих работников с лозунгами (их тексты специально публиковала числом около сотни газета ЦК КПСС «Правда»), бумажными цветами, флагами, портретами членов Политбюро ЦК КПСС, и все эти колонны проходили, радостные и счастливые, перед трибуной, где стояла у ног монументальной скульптуры Ильича, указующего рукой направление верного пути к коммунизму, местная правящая верхушка.
А партийный (а то и из местных культработников) горлопан выкрикивал по радио призывы и здравицы: идут рабочие Челябинского рудоуправления – «Слава советскому рабочему классу!»; идут медработники районной больницы – «Да здравствует советская интеллигенция!»; идут школьники – «Советским школьникам – ура!»; идут комсомольцы – «Слава ленинскому комсомолу, верному помощнику и резерву партии!! Ура!», идут сотрудники и пациенты психдиспансера - "Ура! советским умалишённым!" - нет, нет, до этого ещё не дошли.
«УРА» надо было колонне подхватить дружнее и погромче, и смотреть на руководящих товарищей радостными счастливыми лицами, а то потом на разборе мероприятия в райкоме КПСС школу отметят, как слабо подготовленную, а колонну школы как недостаточно красочную. Как бы директор не получил выговорок…
Не желая проходить мимо трибуны и кричать дурацкое ура, останавливался на краю площади, якобы для фотографирования. И свой класс встречал уже на выходе с площади после завершения марша: надо было проследить, чтоб молодое поколение строителей коммунизма, взбодрённое фальшивым торжеством, не побросало лозунги, плакаты, портреты вождей на дорогу по пути к своей школе, а благополучно донесло их обратно в школьный склад на хранение до следующей славной годовщины…
А 7 ноября, в годовщину Великой Октябрьской социалистической революции (так называли большевистский переворот 1917 г.) на центральной площади у памятника Ленину проходил митинг, куда снова сгоняли школьников. О том, как он проходил, я писал в РК КПСС:
«Проведение этого мероприятия не достигает желаемого эффекта и приобрело казённый характер.
Проходит однообразно, по одному, всем давно известному шаблону: дежурные, пафосные речи по шпаргалке представителей от рабочего класса, от колхозного крестьянства, от советской интеллигенции, от ленинского комсомола и т. д.
Ну неужели руководителям района с высокой мраморной трибуны из-под могучей руки Ильича не видно, что эти речи почти никто не слушает, они никого не волнуют. Стыдно стоять в колонне и видеть, как равнодушны люди, особенно молодёжь, как они обсуждают свои житейские дела, болтают о разном, в то время как с трибуны раздаются высокопарные фразы о величии Октября, революции, о солидарности, социализме и т. д. Из года в год одно и то же, одно и то же…
Разве это нормально, когда на улице мороз под 20 градусов, а дети более часа находятся на улице и в течение получаса стоят на площади и мёрзнут? Замёрзли и мы, взрослые, а дети? Не случайно на это мероприятие пришли немногие. Просто жалок был вид колонн взрослых и по оформлению, и по численности. Боюсь, но если отменить обязательность присутствия на митинге, то участниками его будут лишь те, кто на трибуне…»
На следующий год митинг заменили демонстрацией, подобной первомайской.
Много занимался внеурочной (внеклассной) работой. Сразу же по поступлении в школу включился в работу по расширению и оформлению школьного музея, затем много лет руководил им, отвечал за организацию туристско- краеведческой работы в школе, вёл туристско-краеведческий кружок, фотокружок.
В музее был собран значительный материал по истории Увельского р-на. Каждый класс имел задание по сбору краеведческого материала, собирал его в течение учебного года и во время летних турпоходов.
Каждый год после окончания занятий вёл школьную команду туристов в поход. Обошёл ножками практически все населённые пункты р-на, обошли район по периметру. Кроме обычных 5-тидневных походов на 75 км, который надо было совершить и выполнить краеведческое задание, без чего на райслёт туристов школу не допускали, совершил со школьниками 5 или 6 походов 1-й категории сложности (на 150 км) в основном по горам Южного Урала.
Один из первых таких походов провёл по маршруту город Сатка-хребет Зюраткуль-оз. Зюраткуль-хребет Москаль-хр. Нургуш-хр. Ягодный-село Тюлюк-гора Б. Иремель (самая высокая точка Челябинской обл.)-хр. Аваляк-хр. Урал-Тау-город Учалы Башкирской АССР.
Сейчас поражаюсь, насколько мы были самонадеянны, самоуверенны, не имели опыта горных походов, не имели приличного туристского снаряжения: рюкзаков, спальных мешков; добыть пару карабинов, необходимых при прохождении трудных участков, было несбыточной мечтой; практически не имели карт (примерную возможную схему маршрута нам на листочке с указанием горных хребтов набросала знакомая туристка из г. Сатки.)
Топографические карты были засекречены или такого мелкого масштаба, что пешему туристу получить полезную информацию невозможно, да иногда ещё и со специальными искажениями, чтоб «враг» - ведь шла «холодная война»! –, иностранные шпионы и диверсанты, не смог бы найти дороги, чтоб заблудились в уральских лесах и не смогли найти советские военные объекты. Совершали также категорийные походы по маршрутам Златоуст-Д.Таганай-гора Юрма-оз. Тургояк; Карабаш-гора Юрма-гора Ицыл-город Миасс и другие.
В горах Южного Урала в 70-80 годы совершать пешие походы со школьниками было нелегко. Маркированных, хотя бы мало-мальски оборудованных туристических маршрутов не было, двигались по лесным тропам, часть пути по глухой тайге напродир по азимуту, на десятки км отсутствуют населённые пункты, мобильной связи ещё не было, пополнить запасы продуктов негде, продукты надо было тащить на себе на 9-10 дней; много речек, ручьёв, заболоченных мест; буреломы, опасные спуски с горных хребтов по каменным осыпям-курумам. Ночёвки исключительно только в палатках.
На одной из вершин Южного Урала. Я - справа
С 10 лет во всех походах, в том числе категорийных, участвовал сын Дима – палочка-выручалочка. В походах был штурманом. В случае движения в глухой тайге и неуверенности, в правильном ли направлении идём, кому лезть на самое высокое дерево в поисках хоть каких-то ориентиров? Конечно, Дима. Ходила в походы и дочь Нина не с 4-го ли класса…
Помнятся красивые места Южного Урала: озёра Зюраткуль и Тургояк, скальные выходы Откликного гребня, вершины Дальнего Таганая, Ицыла, Юрмы, Большого Иремеля, скалы-останцы «Три брата» и другие. На плато Б. Иремеля попали в грозу. Молнии били в валуны, казалось, в нескольких десятках метров от нас, страшный грохот. Отсиживались в понижении между валунами, упрятав подальше в сторону всё металлическое…
Сейчас все боятся клещей; это одна из причин, почему школьники редко ходят в походы, а тогда мы иногда более десятка клещей снимали с участников чуть не ежедневно. И никто особенно не боялся. И никаких обязательных прививок мы не делали.
Много лет команда школы занимала 1 место на районных турслётах, участвовала в областных слётах туристов. Ряд лет я был председателем краеведческой комиссии на райслётах и членом областной комиссии. Требования к турпоходам школьников в 70-80-х годах были довольно жёсткие.
На райтурслёт команда школы допускалась, если совершила пеший поход на 75 км за 5 дней (или сплав по реке, или велопоход) с отметками в населённых пунктах по маршруту, представила красочно (желательно) оформленный дневник похода, выполнила экспедиционное задание (помнится, выполняли такие: сбор материалов об участниках ВОВ, запись их воспоминаний; сбор материала по истории Увельского р-на, встречи с комсомольцами разных поколений, запись воспоминаний; изучение пещер Увельского р-на; изучение малых рек района (длина, ширина, промеры глубин, описание берегов, свойства воды, описание источников загрязнения и т. д.; описание туристического маршрута, который прошла группа, с указанием его особенностей, сложных участков и препятствий, сведений о населённых пунктах на маршруте: наличие почты, магазина и часы их работы, какой транспорт ходит и т. д.)
И отразить выполнение задания до похода и в ходе его в экспедиционном журнале. Нужно было также вести в походе санитарный журнал, для чего санитар должен был иметь соответствующее оборудование и фиксировать, кому какая медпомощь оказана. В метеодневнике ежедневно отмечалось состояние погоды.
Комиссия проверяла всю документацию и в случае нарушения или неполного прохождения маршрута команда могла быть снята с соревнований. Иногда ловкачи представляли экспедиционные задания прошлых лет; случалось, когда команда в полном составе маршрут не проходила, а направляла 2-3 человек в какой-либо населённый пункт сделать отметку в маршрутный лист, как будто там была вся группа; бывали и вопиющие случаи, когда учитель-руководитель группы объезжал часть деревень на машине и делал отметки о прохождении маршрута, и группа проходила маршрут в сокращённом варианте, а то и в укромном месте на природе загорала, тренировалась, «рисовала» документацию…
В походах один вёл группу в 15-17 человек, в горных походах брал в помощники второго руководителя. В составе группы руководителей школьных турпоходов участвовал в походе 2-й категории сложности по горам Урала.
Сейчас школьный туризм в районе деградировал; турпоходы в школах редки, райслёт туристов-школьников проводится, но стал профанацией: там проходят лишь соревнования по нескольким упрощённым элементам туртехники, установке палатки, разжиганию костра, переноске пострадавшего, конкурсы песни, поваров, бивуаков. Обязательный 5-тидневный поход на 75 км давно уже не требуется… похоже, учителям, привезшим на слёт группы «туристов», хочется хоть на пару дней оторваться от муторной школьной жизни, а управленцам районным образованием вырваться из затхлых кабинетов поруководить туризмом, подышать на природе свежим воздухом да нагулять аппетит на общественных харчах.
А в Увельской школе № 1 туризм просто сдох: нет энтузиастов среди учителей, все – учителя, родители, начальство – всего боятся: клещей, бандитов, плохого поведения детей, ответственности за них, несчастных случаев… А жаль.
Туризм может многое дать подростку: расширить познания о Родине и родном крае, о жизни людей; умение вести себя на природе, бережно с ней обращаться; учит многим полезным практическим навыкам: развести костёр, приготовить пищу, нарубить дров, ориентироваться на местности, преодолевать различные препятствия; выстраивать отношения с другими людьми и взаимодействовать с ними в неформальной обстановке; воспитывает взаимопомощь, взаимоподдержку и другие положительные нравственные качества; укрепляет здоровье детей.